В.В.Шелохаев Либеральная модель переустройства России 4/7

Либеральная модель переустройства России
Следует раз и навсегда ясно понять, что другого способа быстрого и ощутимого воздействия на экономическую жизнедеятельность страны нет и быть не может. Те, кто думает, что можно непосредственно создать экономическое производство или подъем какими-нибудь внеэкономическими, общекультурными средствами, придается иллюзиям и притом иллюзиям, вряд ли полезным для жизни»3. Выступая за широкое привлечение иностранных капиталов в Россию, М.И.Туган-Барановский писал: «Без помощи иностранных капиталов нечего и думать о развитии нашей промышленности... Наши самобытники с ужасом говорят о захвате иностранными капиталистами природных богатств России... Подсчитывают будущие дивиденты, которые получат иностранные капиталисты и которые уйдут из России. Но при этом забывают, что этих прибылей совсем бы не было, если бы иностранный капитал не оплодотворил нашей промышленности»4. За широкое привлечение иностранного капитала в Россию ратовали российские промышленники А.И.Коновалов, братья П.П. и В.П.Рябушинские, С.И.Четвериков и другие.
Октябристы и центральное руководство кадетской партии, в принципе не отрицавшие необходимости инвестирования иностранных капиталов в экономику России, тем не менее считали, что индустриализацию следует все же осуществлять за счет внутренних ресурсов. Так, по мнению октябриста М.В.Красовского, иностранный капитал можно и нужно привлекать «на возможно более для нас выгодных условиях», но при этом нельзя забывать о необходимости обнаружения «в среде нашего русского народа» внутренних источников, которые «могут нас вывести из затруднения экономического и финансового и помогут нам стать наряду с европейскими государствами»5. К числу таких источников октябристы относили активную поощрительную финансовую помощь промышленности со стороны государственной казны и всемерное развитие внутреннего рынка.
В свою очередь кадетское руководство, выступавшее против искусственного поощрения промышленно
118

Глава III
сти за счет казны и призывавшее капиталистов «отучаться ходить на помочах государственного кредита», считало главным источником индустриализации развитие внутреннего рынка. «Вопрос о внутреннем рынке, — заявил 7 мая 1908 г. при обсуждении сметы Министерства промышленности и торговли председатель бюджетной комиссии III Государственной думы А.И.Шингарев, — основной вопрос нашей торговли и промышленности»6. На необходимость развития внутреннего рынка он вновь указал в 1909 году. «Пока этот внутренний рынок не будет богат, до тех пор не может широко развиваться торгово-промышленная жизнь»7. Еще более определенно Шингарев эту же мысль высказал во время обсуждения сметы МТиП в 1910 году. «Без сильного внутреннего рынка никакие меры поощрения промышленности, привлечения иностранных капиталов, усилия покровительственной политики ни к чему не приведут»8.
В логической связи с проблемой индустриализации рассматривались либералами вопросы о формах организации и функционирования промышленности. Из всей совокупности этих проблем наибольшее внимание было уделено двум: казенной промышленности и монополиям. По первому вопросу между теоретиками и практиками не было каких-либо принципиальных разногласий. Все они сходились в том, что правительственные чиновники не могут быть «хорошими предпринимателями», что типичными чертами казенной промышленности являются: бесхозяйственность и убыточность, бесконтрольность и безответственность. Острой критике подвергались не только казенные заводы, но и казенные железные дороги. Особенно активно на ликвидации казенных заводов настаивали крупные частные предприниматели. Так, в 1908 году участники совещания о металлургической и машностроительной промышленности потребовали распространить на казенные заводы все налоги и повинности, которые несут частные предприниматели, и закрыть их в случае убыточности, а также прекратить постройку новых и расширение старых казенных предприятий9. В 1909 году
119

Либеральная модель переустройства России
журнал «Промышленность и торговля», рассмотрев состояние уральских казенных заводов, подчеркивал, что они не только безнадежны технически, но и «вредны своей незаконной конкуренцией частным заводам». По мнению этого органа крупных предпринимателей, «ликвидация их крайне необходима, но возможна лишь при продаже совместно с приписанными к ним лесами и землями»10.
В наиболее концентрированном виде отношение крупных предпринимателей к казенному хозяйству высказал в своем выступлении в IV Думе 29 марта 1913 года лидер фракции прогрессистов А.И.Коновалов. Отметив, что в России наблюдается «своего рода гипертрофия экономических функций государства, в силу которых громадные средства выкачиваются из страны и тем самым ослабляется ее производительная потенция», Коновалов высказался против политики «расширения хозяйственных операций казны», «вовлечения ее в новые отрасли народного хозяйства» и «всякого рода коммерческие предприятия». Считая политику концентрации оборотных средств в руках государства неприемлемой «с точки зрения грядущих задач развития производительных сил», Коновалов подчеркнул, что «всякое усиление экономической мощи нашего правительства влечет к усилению его политической мощи», а это является явлением принципиально нежелательным11.
Выступления, подобные коноваловскому, как отметил отечественный историк В.С.Дякин, обусловливались прежде всего тем, что в годы промышленного подъема в экономической политике правительства проявилась тенденция к усилению казенного хозяйства, к обновлению и совершенствованию рычагов государственного вмешательства в частный сектор. Все это не могло не привести к дальнейшему обострению противоречий между царизмом и крупной буржуазией в экономической сфере12. Вместе с тем следует иметь в виду, что октябристы и прогрессисты, выражавшие стремление крупных предпринимателей освободиться от конкуренции казенной промышленности, ни в коей
120

Глава III
мере не хотели освобождать государство от его традиционных поощрительных функций. Речь по существу шла лишь о том, что государство, отказавшись от казенной промышленности, должно было продолжать выполнять функции распределения заказов среди частного сектора, т.е. выступать в роли экономического регулятора частно-капиталистического производства. Октябристы и прогрессисты настаивали на том, чтобы правительство более активно и в более широких размерах привлекало крупный частный капитал к строительству экономически необходимых и коммерчески выгодных железных дорог, морских портов, к эксплуатации лесных и минеральных богатств, принадлежащих государству, государственных земель в Сибири, Средней Азии, Закавказье, на Севере и т.д.
Что же касается кадетов, то они также высказывались за коренную реорганизацию казенного хозяйства, за проникновение частного капитала во все сферы экономики. Они поддержали предложение октябристов и прогрессистов о создании в законодательном порядке специальной анкетной комиссии из депутатов Государственной думы и Государственного Совета, представителей промышленности и торговли для обследования положения на казенных заводах. Но в отличие от октябристов и прогрессистов, кадеты более осторожно подходили к вопросам не только ликвидации, но и значительного сокращения казенной промышленности. Такая позиция обусловливалась тем, что они питали надежду на возможность коренной реорганизации казенной промышленности после установления в стране конституционно-парламентарного режима и использовании ее в дальнейшем, с одной стороны, в качестве мощного рычага для создания рационального капиталистического хозяйства, а с другой, — как одного из «каналов» пополнения государственного бюджета и использования последнего для решения социальных проблем.
Гораздо сложнее и противоречивее была позиция теоретиков и практиков либерализма по отношению к монополиям. Из калейдоскопа различных оценок,
121

Либеральная модель переустройства России
суждений и мнений по данному вопросу можно выделить два основных течения: промонополитическос и антимонополитическое, которые сложились в рамках либеральной концепции экономического развития России.
Первое течение представляли правые кадеты, а также предприниматели и менеджеры типа братьев В.П. и П.П.Рябушинских, А.И.Коновалова, Ю.П.Гужона, С.И.Четверикова, Н.С.Авдакова, А.А.Вольского и других. Идеологи предпринимательских кругов пытались дать теоретическое обоснование закономерностей возникновения монополий и их позитивной роли в экономике страны. Так, П.Б.Струве, М.И.Туган-Баранов-ский, А.И.Каминка, И.М.Гольдштсйн и другие видели в монополиях крупный шаг к организованному и демократическому капитализму. «Это неизбежная стадия прогресса, — писал Каминка, — на пути развития более совершенных форм промышленной деятельности. Уничтожить ее значит задерживать весь прогресс в этой области»13. По их мнению, монополии являются не только «регуляторами» капиталистического хозяйства и лучшим средством устранения кризисов и анархии производства, но и важнейшим инструментом для установления классового мира между трудом и капиталом.
В поддержку «новых явлений» в экономической жизни выступали часть официального руководства октябристской и кадетской партий. Поводом к практической постановке вопроса о монополиях послужил запрос правых консерваторов и октябристов о металлургическом тресте, обсуждение которого в печати и Думе вызвало острую полемику среди либеральных идеологов и практиков. Апологеты монополий самым решительным образом высказались за создание треста. «Запрещение трестов при разрешении существования синдикатов, — писал М.И.Гольдштейн, — является полнейшей бессмыслицей.... Мы не можем питать ни малейшего сочувствия ко всякого рода реакционным попыткам, направленным к запрещению или затруднению возникновения трестов или иных форм соглаше
122

Глава III
ний предпринимателей»14. Они требовали явочного порядка создания предпринимательских союзов, учреждения парламентской анкетной комиссии и выработки специального законодательства для легализации и урегулирования деятельности монополий.
В ходе подготовки запроса правительству октябристы провели ряд совещаний, на которые в качестве экспертов были приглашены А.А.Вольский, Ю.П.Гужон, И.И.Янжул, М.М.Федоров, В.А.Караулов, В.А.Степанов и другие. Причем Гужон, Вольский и Янжул высказались за создание металлургического треста. Федоров, Караулов и Степанов, считавшие монополии закономерным и естественным результатом экономического развития, настаивали на активном контроле за деятельностью монополитических союзов и объединений. Однако большинство думской октябристской фракции высказалось против создания металлургического треста. Подчеркивая, что «тенденция к монополизации есть стоглавая гидра, у которой на месте отсеченной головы вырастает новая»15, октябристы в запросе и специальном письме к П.А.Столыпину настаивали на том, чтобы для выработки нового зако-f нодательства о промышленных союзах правительство «не санкционировало промышленных предприятий монополитического характера»16.
Однако следует подчеркнуть, что октябристы, выступая против металлургического треста, не были противниками монополий вообще. Излагая в Думе позицию октябристов-предпринимателей по отношению к синдикатам, трестам и картелям, А.Д.Протопопов назвал их организациями, направленными к «устранению конкуренции», к «преодолению гибельных, периодически повторяющихся кризисов». Вместе с тем он указал, что подобного рода организации «имеют склонность злоупотреблять своей силой и из организаций оборонительных переходят в организации, угрожающие правильному течению экономической жизни». Поэтому, по его мнению, если в первом случае синдикаты, тресты и картели следует «признать явлением естественным», то во втором случае к ним долж
123

Либеральная модель переустройства России
ны быть «применены меры для ограждения справедливых интересов как общества, так и населения»17.
Октябристы настаивали на выработке законодательных мер, ограничивающих «вредную» сторону деятельности монополий. В ходе обсуждения в III Думе запроса о металлургическом тресте от имени фракции октябристов П.В.Каменский внес формулу перехода к очередным делам, в которой говорилось: «Признавая, что наши действующие законы не заключают постановлений, регулирующих деятельность возникающих в настоящее время картелей, синдикатов и трестов, что при отсутствии таких законов исполнительная власть лишена средств препятствовать этим союзам превращаться в монополитические организации, вредные для общества и государства, что поэтому является назревшей необходимостью в выработке правительством законодательных мер, контролирующих новые экономические явления»18. При выработке таких законодательных мер, отмечали октябристы, не следует стремиться к «упразднению нарождающегося явления», а направить развитие монополий в такое русло, которое бы соответствовало интересам «государственного и народного хозяйства»19.
В письме к П.А.Столыпину октябристы сформулировали ряд предложений, которые должны быть положены в основу нового законодательства о предпринимательских союзах. Предлагалось создать при МТиП специальную комиссию по образцу действующих в некоторых государствах "анкетных парламентских комиссий. Предпринимательские союзы должны быть регламентированы в гораздо большей степени, чем «обычные торговые и акционерные общества». Причем исходным принципом такой регламентации должен служить «действительный характер преследуемых предпринимательскими союзами целей». На основании этого критерия в отдельную группу выделялись союзы, «преследующие чисто промышленные цели», создание которых признавалось «во всяком случае допустимым». К другой группе были отнесены торговые союзы, «исключительно озабоченные возвышением заработ
124

Глава III
ков посредством торговли», разрешение которых признавалось условным. И, наконец, в третью группу предлагалось выделить так называемые «спекулятивные комбинации», которые подлежали запрещению «под страхом уголовного наказания».
В новое законодательство октябристы предлагали ввести специальные пункты, в которых содержались бы требования «широкой гласности и публичности всей отчетности союзов», при этом контролю государственной власти подлежали не только «состояние счетов и производительности», но и данные о ценах на товары по сортам». Правительственным органам предоставлялось право устанавливать «предельные цены» и строго контролировать их соблюдение «во всех районах империи, согласно наперед составленному прейскуранту цен». Кроме того, в отчетность должны были входить «точные сведения о заработной плате служащих и рабочих предприятия». Наконец, предлагалось ограничить размеры промышленных союзов путем установления «минимума производства». В качестве ориентира для определения такого минимума должна была служить предпринимательская организация, которая вырабатывала около «40 или 50% производства данного продукта по всей стране». И только после того, в письме делался итоговый вывод: «когда будет выработано новое законодательство о предпринимательских союзах, они перестанут быть явлением, воспрещенным законом»20. По мнению октябристов, такой идеальной формой предпринимательского союза должны были стать действующие в «настоящее время акционерные предприятия»21.
В отличие от откровенных апологетов монополий, кадетское руководство занимало более сдержанную позицию по отношению к действующим монополитическим объединениям. Имея в составе партии довольно сильное антимонополитическое течение, состоящее из представителей земского и городского самоуправления, кадетское руководство больше внимания уделяло «теневым» сторонам деятельности монополий, указывая при этом на то, что они все же не способны полностью
125

Либеральная модель переустройства России
устранить кризисы, анархию производства, рост монопольных цен, спекуляцию, коррупцию и т.п. Кадетские лидеры настаивали на создании эффективной системы государственного контроля за деятельностью монополий. Государство, по мнению кадетских политиков, должно было выработать систему законодательных мер, направленных на пресечение «преступного направления деятельности» монополий. «Законодательные нормы, — подчеркивал А.И.Шингарев, — должны быть направлены против всякого похода (монополий — B.ZZ7.) на потребителей, против всяких преступных соглашений крупнейших промышленных организаций»22.
К числу мер государственного контроля кадеты относили регистрацию картелей и трестов, которые должны были публиковать отчеты о количестве сбыта продукции на внутреннем и внешнем рынках, средних ценах, о числе входящих в монополию предприятий и занятых на них рабочих и служащих. Подчеркивая, что монополии «угрожают очень существенно как интересам рабочих, так и широкой массе потребителей», кадеты настаивали на создании целой системы противовесов (сохранение казенного хозяйства, кооперация, создание рабочих профсоюзов и т.д.) для защиты от посягательств со стороны предпринимательских союзов. «Государство, — писал Туган-Барановский, — должно предоставить полную свободу самозащиты, свободу профессиональной организации, которую рабочий должен противопоставить организациям капитала. Объединенному капиталу должен противостоять и объединенный труд»23. Аналогичной точки зрения придерживались и некоторые прогрессисты, связанные с земским и городским самоуправлением. «Надо поддерживать новое явление (монополии — В.Ш.) в экономической жизни, — писал М.М.Федоров, — и вместе с тем создавать им противовесы-поощрение профсоюзов, коопераций, в народном самоуправлении»24.
Уделяя преимущественное внимание индустриализации промышленности, идеологи либерализма настаивали на необходимости ликвидировать «ножницы»
126

Глава III
между уровнями развития крупной промышленности и аграрным сектором. Они считали, что основой для развития производительных сил в сельском хозяйстве должно было стать, с одной стороны, крупное помещичье хозяйство капиталистического типа, а с другой, — всемерное развитие мелкой крестьянской собственности на землю. В целях подъема сельскохозяйственного производства при содействии государства предполагалось провести целый комплекс мероприятий: 1) поощрение сельскохозяйственной промышленности и связанных с ней сельскохозяйственных технических производств; 2) развитие мелких крестьянских кустарных промыслов и организация дешевого кустарного кредита; 3) открытие на местах банков акционерного типа; 4) создание широкой сети дешевого мелкого кредита: долгосрочного (ипотечного), краткосрочного, переселенческого, мелиоративного и т.п.; 5) передача части средств сберегательных касс на нужды сельскохозяйственного и мелиоративного кредита, а также оказание широкой поддержки мелким сельскохозяйственным товариществам, которые должны иметь право объединяться в крупные союзы; 6) создание широкой сети разного рода сельскохозяйственных и кредитных коопераций; 7) устройство опытных станций, образцовых крестьянских хуторов; 8) снижение пошлин на сельскохозяйственные орудия, машины и семена; 9) распространение технического, агрономического и коммерческого образования.
Особое значение либералы придавали развитию сельскохозяйственной кооперации, которая должна была стать могучим средством развития производительных сил в сельском хозяйстве, повышения материального благосостояния основной массы крестьян. «Для крестьян, — писал М.И.Туган-Барановский, — кооперация является незаменимым и единственно возможным средством для поднятия их экономического благосостояния»25. Сельскохозяйственная кооперация, не мешая индивидуальной самостоятельности крестьян, позволяла им реализовать выгоды как крупного, так и мелкого производства, обеспечить увеличение доходов
127

Либеральная модель переустройства России
и уменьшение расходов на потребительские нужды, облегчить даже самым бедным крестьянским хозяйствам приобретение дорогостоящих сельскохозяйственных машин, удобрений, получение кредита и т.д.
Важнейшим отличительным признаком кооперации от чисто капиталистического предприятия, по мнению либералов, является то, что она не преследует цели получения капиталистической прибыли, даже несмотря на то, что в нее входят представители капитала и используется наемный труд. «Всякое предпринимательское промышленное или торговое дело, — писал А.Н.Анцыферов, — основано на стремлении извлечь наибольшую возможную прибыль. Всякое кооперативное учреждение — на стремлении поставить в возможно лучшие условия труд. Кооперация не господствует ни над кем. И в этом новизна кооперации как общественной формы»26. В кооперации, в отличие от капиталистического предприятия, отмечал Туган-Баранов-ский, — осуществляется принцип социальной справедливости27.
Кадеты одними из первых предприняли попытку на практике реализовать кооперативные идеи. На первом Всероссийском съезде представителей кооперативных учреждений, состоявшемся 16-21 апреля 1908 года в Москве, был поставлен вопрос о необходимости создания Народного банка. Однако только 3 марта 1911 года правительство утвердило устав Московского Народного банка, который представлял собой акционерное учреждение с основным капиталом 1 млн. руб., разделенном на 4 тыс. именных акций по 250 рублей. 29975 акций предназначались для передачи 1240 кооперативным учреждениям, а 548 акций 143 частным лицам. Учредителями банка и соответственно владельцами этих 548 акций стали кадетски настроенные профессора и видные кооперативные деятели: А.А.Мануйлов, А.А.Чупров, А.Ф.Фортунатов, А.Н.Анцыферов, В.Я.Железнов, А.В.Васильев, В.А.Перелешин, П.А.Са-дырин и другие. Считая, что главным источником пополнения средств банка должны стать внутренние ресурсы, его учредители вступили в переговоры с запад
128

Глава III
ноевропейскими кооперативами, рассчитывая на получение от них финансовой поддержки.
12 марта 1912 года Московский Народный банк начал свои операции. Уже к январю 1913 года он сумел объединить 786 кредитных и 324 ссудно-сберегатель-ных товариществ, 229 потребительских обществ, 50 маслодельных артелей, 20 сельскохозяйственных обществ, 25 касс мелкого кредита, 10 различных кооперативных союза и другие кооперативные организации. Чистая прибыль Народного банка составляла 4.583 руб. в год .
Развитие капиталистической экономики с предельной остротой поставило вопрос о необходимости коренной перестройки всей инфраструктуры, которая должна была обеспечить максимально благоприятное функционирование всей системы народного хозяйства . Либералы настаивали на том, что следует при любой экономической конъюнктуре продолжать железнодорожное строительство, шире использовать при этом частный капитал. Они считали необходимым пересмотреть всю правительственную железнодорожную политику, реорганизовать МПС. При выработке нового курса железнодорожной политики, считал октябрист М.В.Кра-совский, следует учитывать два обстоятельства: «1) насколько данная железнодорожная линия способна оживлять местный край в экономическом отношении и 2) насколько она поможет использовать природные богатства данной местности»29. Либералы настаивали на расширении почтово-телеграфной сети, строительстве шоссейных и грунтовых дорог, разного рода торговых сооружений, зернохранилищ и элеваторов, морских портов и речных пристаней и т.д.
Считая расширение внутреннего рынка коренным вопросом нашей промышленности и торговли, либералы вместе с тем выступали за дальнейшее развитие внешней торговли. Они считали необходимым создать при МТиП Совет по экспертным делам и специальный экспертный банк для проведения финансовых операций, связанных с интересами русской внешней торговли. Одновременно они настаивали на реформе кон-
5 — 733
129

Либеральная модель переустройства России
сульской службы, на необходимости внимательного изучения международных рынков. «Русские промышленники, — говорил А.И.Шингарев, — должны знать, какие продукты, где и по каким ценам могли бы найти себе сбыт»30. Отстаивая интересы русской промышленности и торговли, либералы выступали за пересмотр торговых договоров с Германией, США. Китаем, Болгарией, Сербией, за учреждение специального банка на Балканах.
Значительное внимание либеральные теоретики уделяли разработке рациональной финансовой и налоговой системы. Основная суть предлагаемых ими в данной сфере реформ сводилась к следующему: 1) пересмотру государственного расходного бюджета в целях сокращения расходов и отмены непроизводительных по своему назначению ассигнований; 2) введение прогрессивного подоходного и поимущественного обложения, а также прогрессивного налога на наследство; 3) постепенное понижение косвенного обложения и постепенная отмена косвенных налогов на предметы первой необходимости; 4) понижение таможных пошлин «без угрозы существованию русского народного хозяйства»; 5) независимость Государственного контроля и подчинение его надзору всех доходов и расходов государства; б) независимое положение Государственного банка и пересмотр его устава «в целях приспособления его к роли регулятора денежного обращения»; 7) отделение сберегательных касс от Государственного банка и изъятие их из ведомства Министерства финансов; 8) обращение средств сберегательных касс на развитие мелкого кредита. Едва ли нужно специально доказывать, что вышеназванные меры должны были обеспечивать оптимальное функционирование народнохозяйственной системы.
Теоретики русского либерализма прилагали все усилия к тому, чтобы внедрить сконструируемую ими модель организованного и демократического капитализма в сознание рабочих, служащих, технической интеллигенции, предпринимателей. Они призывали рабочих к установлению «свободной дисциплины труда»,
130

Глава III
которая является «основой хозяйства», к тесному сотрудничеству с предпринимателями, к мирному разрешению конфликтов между трудом и капиталом. По их мнению, в «упорной и планомерной» работе над подъемом производительных сил в равной мере заинтересованы как предприниматели, так и рабочие. «Это основная реальная солидарность всех социальных сил, — писал С.А.Котляревский, — участвующих в производственном процессе, гораздо существеннее всех психологических антагонизмов, которые создаются классовым положением этих слоев»31.
Одновременно либеральные идеологи призывали интеллигенцию коренным образом пересмотреть свое «экономическое мировоззрение», признать, что содействие развитию производительных сил есть «национальный идеал и национальное служение»32. Настаивая на тесном сотрудничестве науки и капитала, они считали, что это может в конечном счете привести к созданию рациональной производственной системы хозяйства, к взаимному приспособлению и примирению демократии и капитализма, к установлению в стране социального мира33.
Как видим, либеральная теоретическая модель экономического развития России представляла собой целостную систему радикальных реформ, способных создать динамичную и саморегулируемую рыночную экономику, которая в свою очередь должна была стать базой для конституционно-парламентарного строя, основой для решения социальных проблем. К сожалению, политическая ситуация в стране в начале XX века не позволила либералам опробировать свою модель на практике. Придя к власти в результате победы Февральской революции, Временное правительство, состоящее из ведущих либеральных политиков, сразу же оказалось в экстремальной ситуации. С одной стороны, его действия контролировались и блокировались Советом рабочих и солдатских депутатов, лидеры которого придерживались принципиально иных, в том числе и экономических, доктрин, а с другой, — у него не оказалось необходимых рычагов и исполнительных меха-
5»
131

Либеральная модель переустройства России
132
низмом для реализации уже принятых решений. Вынужденное отказаться от проведения системных реформ до окончания мировой войны, Временное правительство пыталось найти выход не только из политического тупика, но из экономической разрухи скорее декларированием необходимости реформ, чем их конкретной практической реализацией. Им был предложен проект декларации по вопросам экономической политики, подготовленный временно управляющим министерством торговли и промышленности кадетом В.А.Степановым. В специальной докладной записке Временному правительству Степанов предпринял попытку сформулировать основные принципы его экономической программы. Подчеркнув, что «страна стоит перед экономическим и финансовым крахом», Степанов дал характеристику основных структурных элементов кризисной ситуации. Во-первых, к лету 1917 г. борьба труда против капитала приняла такие острые формы, которые грозят «исключительными осложнениями не только для обороны», но и «просто для существования страны». Во-вторых, «расстройство народного государственного хозяйства России достигло в настоящее время высшего напряжения». В-третьих, экономической разрухе соответствует «крайне неблагоприятная «психологическая конъюнктура» почти всех общественных элементов». В среде рабочих «усиленно культивируется узкоклассовое настроение», выражающееся, с одной стороны, в неуклонном падении производительности труда, а с другой, — в неуклонном росте требования повышения заработной платы. При этом наметилась устойчивая тенденция к анархическим захватам рабочими «предприятий в свое управление». В-четвертых, предприниматели, утратив веру «в устойчивость экономической конюнктуры», обнаружили склонность приостановить производство и легко соглашаются с требованиями рабочих, рассчитывая «непомерно возрастающие расходы производства переложить на потребителей и прежде всего на казну, ресурсы которой напряжены до последней степени». В-пятых, галопирующими темпами идет «сужение внутрен

Глава III
него товарного рынка» и инфляция. В этих экстремальных условиях правительство, по мнению Степанова, должно занять определенную и тверду;о позицию.
Прежде всего Временное правительство должно самым решительным образом заявить об объективной невозможности изменений «существующего хозяйственного строя на социалистический ни сейчас, ни в ближайшее за войной время». Для настоящего и ближайшего будущего «мощное развитие наших производительных сил немыслимо без привлечения иностранных капиталов и создания выгодных условий для их приложения». Одновременно правительство считает, подчеркивалось в записке и проекте, невозможным «предоставление хозяйства на волю самоопределения частных интересов». В связи с этим подчеркивалась необходимость планомерного вмешательства государства «в экономическую жизнь, регулирование главнейших отраслей хозяйства». При этом личная инициатива и частная собственность оставались «непоколебленными», но должны были «стать в подчиненное положение к общему интересу».
Государственному урегулированию подлежало не все народное хозяйство, а лишь те его отрасли, которые обеспечивали жизнеспособность экономики страны. Прежде всего речь шла о предприятиях оборонного комплекса, добывающих отраслях промышленности, металлургии, а также производстве предметов первой необходимости и жизненного обихода. В случае необходимости правительство могло ввести государственную монополию, а также принять меры «к разумному объединению отдельных частных предприятий, с возможным участием в этих объединениях казны». Таким путем Временное правительство намеривалось «уравновесить производство и распределение наиболее важных для жизни страны изделий и материалов».
Государственное урегулирование распространялось не только на само производство, но и предусматривало вмешательство в борьбу между трудом и капиталом. Так, в регулируемых отраслях промышленности недопускалась «остановка производства на почве конфлик-
133

Либеральная модель переустройства России
тов труда и капитала», которые должны были подлежать обязательному «примирительному разбирательству» правительственных органов. Так, в случае недостижения соглашения в примирительных учреждениях по вопросу о заработной плате правительство само определяло «нормы оплаты по профессиям и местностям». Кроме того, правительство посредством изменения шкалы налогового обложения регулировало прибыль предпринимателей, стремясь, однако, при этом «не убить у промышленников интереса к делу». Государственное регулирование должно было распространиться и на сферу учета и распределения рабочей силы34. По мнению автора записки и проекта В.А.Степанова, реализация Временным правительством экономической программы позволила бы избежать национальной катастрофы. Однако реализовать эту программу Временному правительству так и не удалось.

Глава четвертая СОЦИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА
В начале XX века одним из важнейших структурных компонентов либеральной идеологии стали социальные реформы, которые увязывались в логическую цепочку со всем комплексом программных требований по переустройству России в правовое государство. По существу либеральные социальные реформы являлись крупномасштабной попыткой цивилизованного решения накопившихся и предельно обострившихся социальных проблем, ставших постоянным источником системного кризиса, в котором оказалась страна в начале XX в. Реализация социальных реформ в контексте других либеральных преобразований должна была стать гарантом стабилизации гражданского общества и правового государства, важнейшей предпосылкой и не-применным условием ее поступательного экономического развития и роста материального благосостояния народа.
Осознав необходимость именно системных реформ, русские либералы придавали постановке и решению социальных проблем многофункциональное значение. Во-первых, социальные реформы должны были способствовать созданию принципиально иной социальной основы для проектируемой либералами новой политической системы правового государства, базирующейся на идее разделения властей, для создания и планомерного функционирования новых институтов гражданского общества. Во-вторых, создание новой политической системы с логической неизбежностью должно было привести к коренным изменениям в отношении существующих форм собственности, прежде всего зе
135

Либеральная модель переустройства России
мельной, которая на протяжении веков являлась экономической основой авторитарной власти, а ее носители в лице дворянского сословия являлись основными поставщиками кадров для всех уровней институтов старой государственной власти. В-третьих, социальные реформы должны были дать мощный импульс для создания экономики рыночного типа. В-четвертых, социальные реформы, направленные на повышение материального благосостояния основной массы трудового народа, должны были сформировать достаточно эффективную и разветвленную систему социального обеспечения, без которой было трудно, если вообще невозможно, достичь социальной и политической стабильности в российском обществе, раздираемом острейшими противоречиями. В-пятых, реализация социальных реформ должна была отрегулировать систему взаимоотношений центральных и местных органов власти, создать новые общественные институты самоуправления, повысить общественную инициативу. В-шестых, социальные реформы несли в себе довольно мощный социальный и нравственный заряд, ибо в той или иной форме отражали миропонимание и мироощущение русской интеллегенции о социальной справедливости, о ответственности за судьбу простого человека.
Либералы выступали за правовое решение социальных проблем, стремились найти наиболее оптимальный компромисс между разнородными социальными и политическими силами. Они в принципе считали неприемлемым применение насильственных методов в решении социальных вопросов, считая, что такой путь в конечном счете приведет к политической дестабилизации, к эскалации насилия и духовной деградации общества. Подчеркивая огромную роль правового государства в реализации сильной социальной политики, русские либералы считали, что оно должно самым решительным образом отказаться от традиционной роли «ночного сторожа», а взять на себя функции социального арбитра, активно отстаивающего широко понятые общегосударственные интересы. Согласно либеральной
136

Глава IV
модели правовое государство должно стать гарантом социальной стабильности в обществе. Вместе с тем они считали, что при разработке и реализации социальных реформ центральная власть должна максимально учитывать региональную специфику, бытовые и культурные традиции местного населения.
Центральное место в социальной программе русского либерализма занимал аграрно-крестьянский вопрос, непосредственно связанный и затрагивающий все стороны общественной жизни, судьбы основной массы населения — многомиллионного и многонационального российского крестьянства. Важно подчеркнуть, что аграрно-крестьянский вопрос ставился и решался русскими либералами как широкая комплексная проблема, включавшая в себя самые различные аспекты: политические и правовые, экономические и социальные, духовные и нравственные. Будучи общенациональной проблемой, аграрно-крестьянский вопрос требовал общегосударственного решения.
В принципе отвергая какие-либо насильственные методы решения аграрного вопроса, либеральные теоретики выступали решительными противниками эсеровской социализации и большевистской национализации земли. Если социализацию земли они рассматривали как меру вообще утопическую, то против национализации выдвигали целую систему контраргументов как экономического, так и особенно политического характера. Учитывая, что в пореформенный период произошло достаточно тесное переплетение промышленного и финансового капитала с земельной собственностью, либералы считали, что национализация земли должна была неизбежно вызвать своеобразную цепную реакцию, затронула бы интересы не только помещиков, но и интересы торгово-промышленной буржуазии, купечества, а также средних городских слоев. «Не следует забывать, — писал М.И.Туган-Барановский, — что денежный капитал сплетен самыми тесными узами с земельной собственностью. Во-первых, земля обращается на рынке и переходит из рук в руки путем купли-продажи. Почти всякий крупный денежный капи
137

Либеральная модель переустройства России
талист является вместе с тем и землевладельцем, благодаря чему класс капиталистов непосредственно сливается с землевладельческим классом. Затем денежный класс господствует над землевладением путем ипотечного кредита. Единый земельный налог, проектируемый Джорджем, был бы конфискацией не только земельной ренты, но и процента по всем капиталам, выданным под залог земли»1. Либералы прекрасно понимали, что уничтожение собственности на землю логически приведет к уничтожению собственности на капитал. «Если отобрали землю, — писал А.И.Чупров, — то кто поручится, что в будущем не отберут и капитала?»2 Отрицание экономической целесообразности национализации земли было обусловлено стремлением либералов сохранить самые различные формы собственности, в том числе и помещичье хозяйство капиталистического типа.
С точки зрения политической против национализации либералы выдвигали следующие аргументы. Во-первых, национализация сделала бы государство единственным собственником земли и придала бы «правительственной власти такую силу и значение, которое в современных условиях имело бы крайне опасный и угрожающий характер для развития в стране гражданской свободы»3. Во-вторых, при представительном образе правления в высшей степени желательно, чтобы «капиталисты имели противовес в лице землевладельцев», от этого выиграли бы рабочие и крестьяне. В-третьих, национализация земли неизбежно повела бы на практике к обострению классовой борьбы, к усилению того или иного класса а, следовательно, к его единоличному господству и не исключено, что и к диктатуре. «Уход с исторической арены землевладельческого класса, — писал М.И.Туган-Барановский, — явился бы грозным предзнаменованием предстоящей гибели и других имущих классов современного общества»4. В-четвертых, национализация не встретила бы широкого сочувствия в крестьянской массе и массе мелких собственников, что, в свою очередь, затруднило бы борьбу против самодержавия и помешало бы реализации об
138

Глава IV
щеполитической программы. «Нельзя, — писал П.Н.Милюков, — в самом деле, скрывать от себя, что провозглашение принципа «национализации земли» в общей форме было бы равноценно формальному отрицанию частной собственности на землю: такая формула вызвала бы протест не только со стороны принципиальных сторонников частной собственности, но и со стороны могущественного тяготения в сторону частной собственности в среде даже и самих крестьян-земледельцев. Для будущности партии такое решение было бы чрезвычайно опасно, так как при первой попытке провести принцип полной национализации земли в жизнь тотчас же обнаружилась бы та огромная пропасть, которая отделяет отвлеченный принцип от его практического осуществления»5. Либеральная концепция общественного развития предусматривала, что при решении аграрного вопроса необходимо согласовать интересы заинтересованных сторон (государства, помещиков, крестьян) создать необходимые предпосылки и условия для развития сельскохозяйственного производства и улучшения положения наиболее обездоленных слоев сельского населения.
Либералы сходились в том, что следует уравнять крестьян в правах с остальными гражданами, отменить все исключительные законы, юридически принижающие податные сословия, административную опеку, поднять производительность земледелия и на этой основе крестьянское благосостояние. В принципе они сходились и в том, что в общегосударственных интересах следует передать для дополнительного наделения безземельных и малоземельных крестьян государственные, кабинетские, удельные, монастырские и церковные земли. Вместе с тем они понимали, что земель этих категорий явно недостаточно для удовлетворения потребностей крестьян в земле. Поэтому перед либералами вставал вопрос о необходимости перераспределения помещичьей земельной собственности. И вот здесь-то между ними имели место довольно серьезные расхождения, связанные с различными подходами к вопросу о целесообразности и масштабах отчуждения
139

Либеральная модель переустройства России
помещичьей земельной собственности, о тех или иных нормах дополнительного наделения крестьян землей, о механизмах реализации аграрной реформы.
Так, октябристы, наиболее тесно связанные с помещичьим классом и крупной торгово-промышленной буржуазией, которая в своей массе уже успела обзавестись земельной собственностью, ратовали за максимальное сохранение помещичьей земельной собственности, за сохранение за помещиками приоритетных позиций в центральном и местном управлении, в местном суде. Если в 1905-1907 годах они еще как-то пытались делать цифровые прикидки относительно того, сколько земли могли бы без всякого ущерба для себя продать крупные помещики, то с началом столыпинской реформы эти попытки практически сошли на нет. Лишь некоторые левые октябристы, примерно до 1908 года по инерции продолжали в абстрактно-теоретической форме рассуждать о том, что в будущем «крупное землевладение должно само по себе устраниться», что «введение экстенсивного хозяйства на больших площадях представляет собой ненормальное явление». При этом они пытались убедить владельцев крупных латифундий в том, что в их же собственных интересах выгоднее распродать «окраины их имений», а на «оставшихся малых центральных участках» организовать «интенсивное хозяйство с разнообразными техническими и заводскими производствами, способными обслуживать прежде всего потребности местных сельских и ближайших городских рынков»6.
Однако октябристы как целое самым решительным образом выступали против любой «ломки» помещичьего землевладения, считая, что столыпинских аграрных мероприятий вполне достаточно для обеспечения мирной эволюции помещичьего хозяйства в капиталистическом направлении. Недаром в думской программе октябристов, принятой в октябре 1907 года, подчеркивалось, что среди «общих мер не может быть места принудительному отчуждению земли, допускаемому законом только в исключительных и неизбежных случаях (в целях «рационального» землеустройства —
140

Глава IV
В.Ш.) в противном случае было бы поколеблено право частной собственности, на прочности которой жиздется прогресс народного хозяйства»7.
Основной акцент в программе октябристов был сделан на «повышение производительности земли», необходимым условием которого должно было явится крестьянское землевладение, основанное не на общинной, а на личной собственности. «На смену полуголодного крестьянина-общинника, — писал В.Н.Львов, — должен явится зажиточный крестьянин-собственник, хозяйничающий на своем участке земли, независимый, заботливый, культурный»8. По мнению октябристов, для повышения производительности земледелия и улучшения экономического положения крестьян необходимо провести в законодательном порядке следующую систему мер: 1) создать мелкую земельную собственность на отрубных или хуторских участках; 2) расселить крестьян поселками для уничтожения вредных влияний длинноземелья их наделов; 3) ликвидировать чересполосицу; 4) содействовать широкому развитию крестьянских кустарных промыслов; 5) содействовать организации мелкого крестьянского кредита; 6) поощрять сельскохозяйственную промышленность и связанные с нею сельскохозяйственные технические производства; 7) широко распространять в народе сельскохозяйственные знания; 8) передать для целей землеустройства местных крестьян земли казенные.удельные, кабинетские и другие, находящиеся в распоряжении государства, на условиях, которые будут установлены в законодательном порядке; 9) содействовать покупке крестьянами земель у частных владельцев по взаимному их соглашению при посредстве Крестьянского поземельного банка; 10) организовать переселение избыточного населения на свободные казенные, кабинетские, удельные и на приобретенные для этого государством земли на льготных для крестьян условиях; 11) при недостаточности вышеназванных мер и в «случае государственной важности» допустить принудительное отчуждение для целей землеустройства части частновладельческих земель для наделения ею исключитель
141

Либеральная модель переустройства России
но местных безземельных и малоземельных крестьян с вознаграждением владельцев, на условиях, установленных законодательной властью; 12) урегулировать в законодательном порядке долгосрочные и краткосрочные арендные договоры на землю; 13) разрешить «на справедливых основаниях» вопрос о сельскохозяйственных рабочих и об охране их труда; 14) предоставить местным землеустроительным комиссиям право решать вопросы размежевания владений и угодий, переселения и расселения, сбора сведений о крестьянах и других землевладельцах и земледельцах, желающих продать или купить землю, проводить оценку этих земель, решать вопросы о ссудах на сельскохозяйственные улучшения; 15) преобразовать деятельность Крестьянского поземельного банка, привлекать для участия в нем выборных представителей от всех разрядов землевладения и земледелия9.
Октябристы предлагали передать подготовку и реализацию аграрной реформы в руки несколько усовершенствованных центральных и местных правительственных землеустроительных комиссий. Суть этих усовершенствований сводилась к следующему. Они предлагали пополнить Центральный комитет по землеустройству постоянными членами, которые «подготовлены теоретически и практически знакомы с условиями сельского хозяйства в России». В Петербурге и в губерниях должны были периодически созываться съезды и совещания местных выборных деятелей по землеустройству. В заседаниях уездной землеустроительной комиссии должен был принимать участие член Крестьянского банка.
Позиция кадетов по аграрному вопросу была более радикальной. Все они были согласны в том, что в первую очередь следует пожертвовать крупным латифун-диальным землевладением, являвшимся экономической основой сохранения полукрепостнических пережитков в деревне, постоянным источником недовольства крестьянства. По мнению кадетов, крупные латифундии являлись «наглядным доказательством несправедливости существующего распределения земельной
142

Глава IV
собственности», «бельмом на глазу» для крестьян, жаждущих получить помещичью землю. Поэтому они считали, что прекращение дальнейшего ведения такого хозяйства «с культурной точки зрения, только желательно»10. Согласно кадетской аграрной программе, крупное латифундиальное землевладение должно быть подвергнуто безусловному отчуждению без каких-либо ограничений.
Вместе с тем кадеты понимали, что одних крупных латифундий явно недостаточно для решения земельного вопроса. Ими была поставлена проблема о необходимости отчуждения и тех земель, на которых помещики вели хозяйство и обрабатывали их собственным инвентарем. Вопрос о пределах отчуждения помещичьего землевладения подобного типа был в кадетской среде дискуссионным. Левые кадеты считали возможным в целях удовлетворения требований крестьян пойти на ликвидацию и среднего помещичьего землевладения. Однако эта точка зрения не получила поддержки ни со стороны специалистов-аграрников, ни со стороны руководства кадетской партии. «Пока землевладелец, — писал А.А.Кауфман, — сам ведет хозяйство на своей земле, общество может и должно с этим мириться, пока оно мирится, вообще, с частной собственностью на орудия производства»11. Отсюда делался вывод о том, что к отчуждению таких земель следует подходить с большой осторожностью и осмотрительностью. Поэтому, допуская возможность отчуждения части земель помещиков, ведущих самостоятельное хозяйство, кадетские теоретики подчеркивали, что на этот шаг следует идти лишь в крайних случаях, когда «не представляется никакой иной возможности удовлетворить земельную нужду окрестного населения и когда притом будет обеспечена надежда, что хозяйство станет и впредь продолжаться в не худшем виде, чем прежде»12.
К хозяйствам, которые не подлежали отчуждению, кадеты относили не только «исключительно интенсивные» и «образцово-показательные имения», но и те владения, которые отвечали следующим критериям: 1)
143

Либеральная модель переустройства России
урожайность должна вдвое превышать среднюю на крестьянских землях; 2) размер заработков крестьян и сельскохозяйственных рабочих превышает (по расчету на десятину) валовую доходность десятины земли в условиях крестьянского хозяйства13. Кроме того, в течение длительного времени не подлежали отчуждению и те помещичьи земли, которые обслуживали сельскохозяйственные промышленные предприятия. В перво-думском кадетском проекте «42-х» было специально оговорено, что окончательный срок перехода этих земель в государственный земельный фонд должен быть определен только центральным землеустроительным органом. «Ради этих культурных оазисов, — говорил во II Думе Н.Н.Кутлер, — уместно, конечно, сделать известное отступление от общего начала принудительного отчуждения земель, уместно установить известную постепенность в переходе культурных частновладельческих земель к крестьянам, дабы дать возможность мелкому крестьянскому землевладению приспособиться к выполнению новых задач, которые оно должно осуществить»14.
Согласно кадетской аграрной программе, принудительному отчуждению вообще не подлежали: 1) мелкие помещичьи землевладения, не превышающие трудовой нормы, независимо от методов ведения хозяйства; надельные и другие соответствующие им крестьянские земли, в том числе и купленные через Крестьянский и другие банки; 3) земли, на которых были расположены фабрично-заводские и сельскохозяйственные предприятия (земли под строениями, складами, сооружениями и т.п.); 4) городские выгодные земли, принадлежавшие городам, местечкам, заставам, благотворительным и просветительным учреждениям, поскольку они непосредственно служили для общественно-санитарных, образовательных и т.п. целей; 5) земли под усадьбами, огородами (кроме сдававшихся в аренду), искусственными лесонасаждениями, виноградниками, хмельниками, питомниками и т.п. Исключение составляли те случаи, когда отчуждение необходимо было для устранения чересполосицы.
144